Песчаный Лотос - Страница 30

— Кто здесь призывает нечистого?

Вздрогнув, Лаванда обернулась и встретилась взглядом… с Николасом. Мысли испуганно разбежались, лишая ее возможности придумать достойный ответ.

Николас воспользовался этим, чтобы продолжить подтрунивать над ней:

— Ах это вы, мисс Лир! Мне стоило бы догадаться. Я всегда подозревал вас в принадлежности к клану ведьм. Готовитесь к шабашу?

— Хотите присоединиться?.. Хотя уверена, вы давно уже приглашены в качестве почетного гостя, — справившись с первоначальной растерянностью, язвительно произнесла Лаванда.

— А вы нисколько не изменились, мисс Лир, за то время, что мы не виделись, — неожиданно тепло улыбнувшись, сказал Николас. — Неужели нам не суждено стать друзьями?

— Вы предлагаете перемирие? — недоверчиво поинтересовалась Лаванда. — Странно слышать это от того, кто еще недавно считал меня «квинтэссенцией жеманства, кокетства и самолюбования, замешанной на модном нынче феминизме».

— Вас это так сильно задело? — В голосе Николаса послышалось искреннее удивление.

— А как вы думаете, Ридли? Вам никогда не приходило в голову, что я тоже человек, со своими чувствами, и, когда меня унижают, я плачу. Если никто не видит моих слез, это не означает, что их нет.

Лаванда не скрывала горечи, наполняющей ее сердце. Ей внезапно стало безразлично, что подумает о ней Николас. Она устала притворяться сильной, изображать полную удовлетворенность своей жизнью. Хотелось прижаться к сильному мужскому плечу и дать волю слезам. Хотелось ощутить себя желанной и любимой…

Николас был поражен ее откровенностью. Женщина, которую он считал непреклонной и жесткой, на его глазах превратилась в несчастное беззащитное существо.

Не отдавая себе отчета, Николас шагнул к Лаванде и, обняв за плечи, прошептал:

— Простите меня. Мне жаль, что я обидел вас. Поверьте, меньше всего на свете я желал бы стать причиной ваших слез.

Лаванде удалось взять себя в руки. Она отстранилась и, слабо улыбнувшись, промолвила:

— Все в порядке. Вашей вины здесь нет. Просто вы оказались рядом в минуту слабости. Забудьте о моих словах. Я — уверенная и независимая женщина и не нуждаюсь в жалости.

— Вы опять прячетесь за маской, — сказал Николас и покачал головой. — В том, чтобы быть собой, нет ничего постыдного.

Он сунул руки в карманы брюк, отошел к противоположному краю балкона и, запрокинув голову, посмотрел на усеянное звездами небо.

— По правде говоря, я рад нашей встрече, мисс Лир. Так получилось, что вы единственная, кто знал мою прекрасную возлюбленную и с кем я могу говорить о ней.

— Я слышала, ваш брак не состоялся. Когда мы виделись с вами в последний раз, вы были счастливы. Что произошло?

Задавая вопрос, Лаванда не ожидала, что Николас ответит, поэтому, когда он заговорил, она удивилась.

— Это загадка и для меня, мисс Лир. Лотос просто исчезла, словно и вовсе не была реальностью. Я пытался найти ее, но никто не мог помочь мне. Слова прощания, которые она передала через Итисудзу-сан, привели меня в недоумение и растерянность. Я потерял себя…

Лаванде захотелось сказать ему что-либо в утешение. Но тут она вспомнила о женщине, с которой он пришел на вечер, и произнесла совсем другое:

— Что ж, думается, мисс Бойль послужит для вас хорошей поддержкой.

— Синтия? — Николас пожал плечами. — Она милая женщина, но, увы, не Лотос.

— Вам просто необходимо выбросить эту японку из головы.

— По-вашему, это так просто?.. — спросил он. — Вам приходилось когда-нибудь любить? Не так, как принято в наше время, заранее планируя все свои слова и поступки, а иначе… Так, чтоб до самозабвения, отрешаясь от самой себя ради одного взгляда любимого человека?

— Да, — ответила Лаванда, глядя ему в глаза, и с грустью добавила: — Но мое чувство не было взаимным.

— И вы смогли забыть о любви? — с недоумением в голосе воскликнул Николас.

— Нет. — Лаванда печально вздохнула.

— Тогда вы меня поймете.

Они замолчали, думая каждый о своем. Пауза затягивалась, порождая неловкость, и в какой-то момент в воздухе повисло тягостное напряжение.

Первой пришла в себя Лаванда. Она протянула ему руку со словами:

— Мне пора возвращаться к подругам. Иначе они кинутся меня искать.

Николас сжал ее пальцы и задержал их в своей ладони чуть дольше необходимого.

— Спасибо, что дали мне выговориться, Лаванда. Если позволите, то я хотел бы считаться вашим другом.

Лаванда впервые услышала, как он назвал ее по имени, и это доставило ей радость.

— Конечно, Николас, — улыбнулась она. — Вы могли бы и не спрашивать. Иметь такого друга сочтет за счастье любая женщина.

Лаванда вернулась в зал, а он проводил ее взглядом и тихо произнес:

— Вы не любая, Лаванда, вы — особенная…

Почувствовав дыхание на своем лице, Лаванда подняла веки и увидела склонившегося над ней Николаса. Его глаза, горящие в ночи как два сапфира, смотрели на нее с любовью.

— Ты пришел, — прошептала она, потянувшись к нему всем телом, и тонкая ткань покрывала соскользнула на пол, оставив ее обнаженной.

Николас обнял ее, а его губы приникли к ложбинке меж грудей, словно ставя невидимую печать. Лаванда застонала…

И проснулась. Сквозь густую вуаль тумана в окно смотрела луна. Ее скупой свет озарял часть спальни, рисуя на стене странные фигуры. Они двигались, сливались в одно целое и вновь делились.

Лаванда подтянула колени к подбородку и села, набросив одеяло на плечи. Странный сон, приснившейся ей, оставил по себе чувство пустоты и недоумения.